Золушка - Страница 32

Тут уж я не выдержала. Я понимаю, порядочные героини классических романов так не поступают, но я ведь всего лишь простая смертная, со всеми достоинствами и недостатками, которые этому сопутствуют. Не могу сказать, чтобы это был заранее продуманный поступок, скорее я действовала по какому-то наитию. Так или иначе, когда Стела приблизилась к той части стены, возле которой я стояла, я слегка вытянула ногу… Споткнувшись, она потеряла равновесие и упала на пол, вполне удачно приземлившись на четвереньки. Но при этом маленькое медное колечко слетело у неё с пальца и покатилось по полу. Прежде, чем кто-либо успел сориентироваться в происходящем, я подхватила кольцо и спрятала его в кулаке. Моего вмешательства никто не заметил. Всеобщее внимание было приковано совсем к другому. Ибо в тот же самый момент, как колечко плавно покатилось по паркету, прекрасное белое платье исчезло вместе с вуалью, высокой причёской, драгоценными украшениями и прочими элементами запомнившегося всем наряда. Вместо этого перед придворными предстала девушка низкого сословия, одетая довольно просто, хоть и с некоторой претензией на изящество, с распущенными волосами до плеч, в грубоватых дешёвых серьгах непонятной формы и с крикливым красным платком, повязанным вокруг шеи. Вскочив на ноги, Стела быстрее ветра помчалась вон из зала, а затем и из дворца. Никто не пытался её остановить. А я тихонько возвратилась в мир слуг, по-прежнему сжимая в кулаке драгоценное медное колечко.

Глава 6

С моего выходного прошло уже пять дней, а я так за всё это время ни разу и не возвратилась домой. Одну ночь я уже пропустила, неумолимо приближалась вторая, но я по-прежнему не могла себе представить, как появлюсь там после всего, что произошло. Да, я отдавала себе отчёт в том, что чем больше буду тянуть, тем труднее будет оказаться дома впоследствии, но ничего с собой поделать не могла. Возвращаться было и противно, и унизительно, и страшно одновременно и, по-видимому, я просто не собиралась этого делать, хоть и не решалась окончательно себе в этом признаться. Нелегко раз и навсегда сжигать за собой мосты, даже если они ведут в самый центр трясины.

Помимо подобных размышлений, не слишком способствовавших хорошему настроению, мне не давало покоя кое-что ещё. Никак не удавалось отделаться от крайне неприятного осадка, который оставили у меня в душе события пятидневной давности. Дело было не в предательстве сестры, от которой и так мало чего хорошего можно было ожидать, не в грубости мачехи и не в необходимости попрыгать через заборы (я даже рада была убедиться, что до сих пор на это способна). Разговор с принцем в закоулке мира слуг полностью сгладил впечатление от этих событий. Как ни глупо это звучит, меня скорее смущало то, что белоснежный наряд, мысль о котором раньше поднимала настроение и придавала сил, теперь словно утратил свою белизну, связываясь в моём воображении не с прекрасным, хоть и коротким, балом, а с образом Стелы, ворвавшейся в распахнувший перед ней двери дворец. А самое худшее заключалось в том, что между её обманом и моим не было такой уж большой разницы. Незаметно застыв возле самой стены, я хорошо видела, как удивление на лицах придворных сменилось брезгливостью после того, как шикарное платье самозванки обернулось совсем иным нарядом. Разве не то же самое случилось бы, если бы вместо коричневого сарафана и алого платка недавняя гостья оказалась облачена в поношенную одежду кухарки? Скорее всего, это было бы ещё хуже.

Я рассеянно помешивала суп, в очередной раз пытаясь воспроизвести в памяти подаренное феей платье — такое, каким оно виделось мне раньше, до того, как Стела украла моё кольцо. Ничего не получалось. Как будто тонкая ниточка, связывавшая меня со сказочным балом, навеки ушла в небытие. Я отгоняла эту мысль, словно назойливую муху, объявив её глупой и несостоятельной, но, подобно всё той же назойливой мухе, она всякий раз возвращалась назад, проявляя редкостное упорство.

Наконец, я, казалось, нашла средство избавиться от переживаний хотя бы по данному поводу и, как только мне выдалась передышка в четверть часа, покинула здание дворца и поспешила в парк. Убедившись в том, что вокруг никого нет, я всё же в качестве дополнительной меры предосторожности свернула на одну из узеньких тропинок и сделала ещё около дюжины шагов. Теперь меня нельзя было увидеть с главной дорожки из-за густой листвы посаженных вдоль неё деревьев. Прикрыв глаза, я повернула кольцо змейкой внутрь.

Платье было столь же прекрасно, сколь и всегда. Я не позаботилась о том, чтобы прихватить с собой зеркало, но это было и не нужно; достаточно того, что у меня вновь появилась возможность услышать мягкое шуршание ткани, пройти по парку, глядя на скользящий по траве подол. В тот вечер, покинув шумный дворец, мы разговаривали совсем недалеко отсюда. Прикрыв глаза, мне почти удавалось представить себе, что бал по-прежнему в самом разгаре, а рядом стоит принц, который смотрит на меня так, как он никогда не посмотрел бы на кухарку. В памяти стали неожиданно всплывать взгляды и жесты, которые, казалось, давно уже были забыты. Вот принц стоит напротив скамьи, на которой я сижу, держа в руке бокал, наполовину наполненный вином; вот он усмехнулся, услышав из моих уст очередную колкость; вот нахмурился, отдавая дань каким-то своим мыслям. Я медленно шла мимо цветущих кустов и раскидистых деревьев, оставив тропинку в стороне, полностью погружённая в воспоминания и совершенно забыв обо всём остальном. Но тот уютный мир, который мне удалось ненадолго для себя выстроить, разрушился, как карточный домик, с первыми звуками вторгнувшегося в него голоса.