Золушка - Страница 26

Принц тоже поправился, немногим позже меня, но нам долго ещё приказывалось готовить для его высочества специальные бульоны и настойки из трав, хотя готова поспорить, что использованы по назначению все эти средства так и не были. Дни пролетали незаметно, царапины и ссадины заживали, старые тревоги сменялись новыми, либо затухали, чтобы спустя несколько дней или месяцев вспыхнуть с удвоенной силой. Время, как и обычно, поступало со всеми по-разному; одни раны залечивало без следа, на месте других оставляло грубые уродливые рубцы. Мачеха отчаянно пыталась выдать замуж хотя бы одну из своих дочерей (ясное дело, младшую; у толстой Беллы шансов, увы, было не слишком много, а вот стройная Стела вполне могла найти себе выгодную партию). Поиски таинственной гостьи, ровно в полночь покинувшей королевский бал, продолжались, но были значительно менее активными, чем прежде. Что же касается супов, котлет, салатов и пирогов, тут дело обстояло без изменений.

Оставшись на кухне одна, предположительно как минимум на полчаса, я вытащила из своего потайного места одинокую серебристую туфельку и теперь в очередной раз разглядывала её в струе яркого солнечного света. Держать её дома я не решалась: слишком уж велик был шанс, что её найдёт либо мачеха, либо одна из сестёр, а тогда жди беды. Причём ради такого дела они наверняка залезли бы даже в самый дальний уголок. А здесь, на кухне, я с лёгкостью могла бы перечислить как минимум пять мест, где можно что-нибудь спрятать, не опасаясь разоблачения. В одном из них я и хранила туфельку, в качестве дополнительной меры предосторожности тщательно завёрнутую в старые потёртые полотенца. Сейчас, аккуратно развернув посеревшие тряпки, я снова вытащила её на свет.

— Красивая. Жалко, что ты потеряла вторую.

Я стояла лицом к окну, и эти слова, произнесённые прямо за спиной, застали меня врасплох. Резко обернувшись и одновременно инстинктивно пытаясь спрятать туфельку, я увидела Портняжку, привычно расположившегося посреди кухни.

— Что ты такое говоришь? — выдохнула я, безуспешно стараясь принять как можно более непонимающий вид.

— Говорю, что жаль вторую туфельку, — повторил он. — Да брось, Золушка, не притворяйся. Ты ведь не думаешь, что я тебя выдам?

Какое-то время я продолжала молчать, не в силах прийти в себя после услышанного, потом мотнула головой и судорожно сглотнула, выходя, наконец, из состояния ступора.

— Как ты догадался? — спросила я, лихорадочно пытаясь осмыслить свалившуюся на меня информацию.

— Просто увидел тебя в тот день, — пожал плечами Портняжка.

— И что, ты меня узнал?

— Конечно. Как бы я мог тебя не узнать? Да, не спорю, наряд на тебе был, прямо скажем, непривычный, и вуаль тоже не помогала, но движения, походка, осанка-то остались те же. Мы с тобой, кажется, не первый день знакомы, так что я уж как-нибудь могу отключиться ото всей этой мишуры.

— Интересно, — сказала я, откидывая со лба непослушную прядь и устремляя в окно невидящий взгляд. — А вот он меня не узнаёт.

— В этом нет ничего удивительного, — отозвался Портняжка. — Так и должно быть.

Я не стала уточнять, что именно он имел в виду. Просто стояла и смотрела, как во дворе свежий ветер закружил сухие дубовые листья, слегка приподняв их над землёй, чтобы потом снова опустить, но уже в другом, менее привычном месте.

— Как тебе это удалось? — спросил между тем Портняжка. — Откуда появилось это платье, туфли и всё остальное?

— У меня есть одна знакомая фея.

— А-а-а, — протянул он.

— Ты знаешь, я ведь совсем не хотела, чтобы так произошло, — попыталась оправдаться я. — Я просто хотела немного развлечься. Потанцевать… И исчезнуть.

— Это совсем неважно. Даже если бы ты хотела добиться именно того, что получилось, я всё равно снял бы перед тобой шляпу. Они слишком уверены в том, что мы не годимся ни на что другое, кроме мытья полов и приготовления пищи, и если у нас появляется возможность хоть раз продемонстрировать обратное, мы не должны её упускать. Ты знаешь, когда-то я был безумно влюблён в одну девушку из высшего света… Разумеется, это ровным счётом ни к чему не привело; она даже не замечала моего существования. Я много думал об этом тогда, и потом.

— А что с ней сталось?

— Она вышла замуж. За человека лет на двадцать старше её, зато обладающего подходящим титулом и состоянием.

— И что же, она с ним счастлива?

— Не знаю. Не думаю, но, с другой стороны, особо несчастной она во время венчания тоже не казалась. В сущности, мы не так уж сильно отличаемся от них, а они от нас. И всё равно между нами всегда была и всегда будет пропасть. И знаешь, почему? Потому что мы уверены в том, что она существует. Они твёрдо убеждены в том, что мы — совершенно иные существа, не имеющие с ними ничего общего. И, что самое главное, мы, как и они, убеждены в том же самом. А такая пропасть, существующая в людском воображении, намного более непреодолима, чем настоящая. Через реальную пропасть можно построить мост, но ничего невозможно сделать, если люди заранее уверены, что на другую сторону не перебраться. Поэтому, когда я увидел тебя там, на балу, я просто пришёл в восторг. Ты шагнула прямиком в эту самую пропасть — и не упала. Вместо этого ты свободно танцевала на поверхности.

— Ты так уж уверен, что я в неё не упала? — задумчиво спросила я.

— Да, — безапелляционно ответил Портняжка. — Разве что уронила туфельку. Но, согласись, это не такая уж и высокая цена. Игра стоила свеч.

Я молча стояла, постукивая пальцами по запылившемуся подоконнику. Может быть, он и прав. Во всяком случае, я чувствовала, как какая-то тяжесть в груди, которую я до сих пор не замечала, настолько успела к ней привыкнуть, постепенно оттаивала, уступая место осознанию, что моя тайна — не такая уж и тайна, а то, что казалось серьёзным проступком, возможно, в действительности таковым не являлось.